Представляем Вашему вниманию отрывки из книги Геннадия Янаева
«ГКЧП против Горбачёва. Последний бой за СССР»,
В которых автор рассказывает о клевете на светлое имя вождя СССР И.В.Сталина.
Геннадий Иванович Янаев – политический и общественный деятель. С июля 1990-го по январь 1991-го был членом политбюро и секретарем Центрального комитета КПСС. С декабря 1990 года занимал должность вице-президента Советского Союза. Во время событий 19—21 августа 1991 года являлся и. о. президента СССР и фактическим руководителем Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению в СССР. Подполковник запаса. Кандидат исторических наук.
***
То, что отечественная история — уникальный, универсальный, ни с чем не сравнимый по мощности и эффективности идейно-политический инструмент, наши политики, государственные и общественные деятели понимали всегда. А потому эту историю на протяжении многих веков старались не только всячески эксплуатировать ради достижения своих разной степени масштабности целей, но и (когда очень хотелось и возможности позволяли) местами «поправлять», конъюнктурно «редактировать», а то и вовсе бессовестно фабриковать-фальсифицировать. Особенно «повезло» в этом смысле сталинской эпохе и, естественно, ее главному герою И.В.Сталину. Она, эта эпоха, была необычайно сложной, не поддающейся каким-то однозначным трактовкам, исполненной весьма трагических противоречий и не менее трагического драматизма, прошла в беспрецедентных кровопролитных столкновениях идеологических, геополитических, национальных, экономических, социальных, клановых, этических, эстетических и прочих интересов.
Жесткая, непримиримая борьба «за и против» Сталина началась еще в 1920-е годы, а продолжается, то затухая, то вновь разгораясь, по сей день.
В 20-е годы XX столетия идейно-политическая борьба в СССР имела, в общем-то, классовую подоплеку. Противостояли друг другу силы, выступавшие под руководством Сталина за коренные социалистические преобразования, и их противники. Эти деятели, будучи, по существу, идеологическими банкротами, не гнушались порой и вымышленными обвинениями. Особенно преуспел в применении такой «аргументации» Л.Д.Троцкий.
В середине 1950-х Н.Хрущев, пытаясь скрыть свою теоретическую и практическую несостоятельность, прибег к вульгарному, огульному «развенчанию» роли Сталина в истории СССР. Чего тем самым Хрущев добился? В первую очередь он нанес сокрушительный удар по морально психологическому состоянию советского общества, по массовому мировоззрению-мировосприятию, преобладавшему в нем. Вдобавок к этому расколол международное коммунистическое и рабочее движение. Доклад «О культе личности и его последствиях», прозвучавший на XX Съезде КПСС, «содержательно» сводился в основном к нападкам на личные качества Сталина, которые, по мнению Хрущева, были главной бедой советского государства. Антинаучные, чисто обывательские, обусловленные сугубо личностными мотивами хрущевские рассуждения, перемежавшиеся откровенными домыслами, были мгновенно «раскручены», растиражированы пропагандистами западных держав. На Сталина и наше советское прошлое бурными потоками полилась (разумеется, не впервые) всевозможная клевета.
Ее последующее наступление на умы граждан СССР, государств социалистического содружества и всего мирового сообщества пришлось на 80 — 90-е годы XX века. Однако тогда ещё мало кто понимал, во что на самом деле «целили» из своих орудий новоявленные антисталинисты. Их «гуманизация» вылилась в конечном итоге в непоправимую катастрофу, последствия которой мы, судя по всему, в полной мере еще даже не ощутили.
С первых лет пребывания Сталина в партийной и советской элите нашего государства «оппозиционеры» внутри СССР и антикоммунисты за рубежом стали фабриковать миф за мифом, представляя генерального секретаря не иначе как самодуром-тираном, нетерпимым к любым возражениям, необычайно мстительным негодяем и даже маньяком. Первый и главный мифотворец Лев Троцкий неоднократно заявлял, что у Сталина недостаток интеллектуальных и моральных качеств «компенсировался» его коварством, жестокостью, использованием преступных методов и средств.
Хрущев и ему подобные «официальные лица» с помощью приблизительно таких же «объяснений» стремились уйти от необходимого анализа противоречий, накопившихся в советском обществе, а заодно и от ответственности за собственные просчеты и преступления. Сталин не был ни ангелом во плоти, ни рыцарем без страха и упрека, однако многие мифы о нем строились на заведомо голословных «свидетельствах», а сами «свидетели» преследовали лишь одну цель: обвинить-опорочить его как можно сильнее и шокировать тем самым достопочтенных граждан.
В 1925 году в журнале «Новый мир» была опубликована «Повесть непогашенной луны» Бориса Пильняка. В этом опусе автор фактически возложил на Сталина вину за смерть М.В.Фрунзе, наступившую после операции на желудке. И это при том, что тяжело больного Фрунзе обязало согласиться с мнением врачебного консилиума Политбюро в полном составе, включая Зиновьева и Каменева. Так или иначе, на хирургический стол Фрунзе лег по решению коллегиального партийного органа, а не по злой воле генерального секретаря. Лживость домыслов Пильняка была очевидной для всех серьезных исследователей «сталинизма», как отечественных, так и зарубежных. Американский историк Адам Улам на сей счет писал: «Это было клеветой, и, возможно, Пильняку кто-то подсказал эту историю, чтобы нанести удар по Сталину».
В дальнейшем попытки объявить первого советского генсека виновным в политических убийствах и прочих чудовищных злодеяниях, как известно, продолжались и множились. (Больше других в этом некогда усердствовал все тот же Троцкий, ликвидация которого, произошедшая уже во время Второй мировой войны, по понятным причинам не воспринималась как нечто из ряда вон выходящее.)
Сталина, в частности, обвиняли в гибели ближайшего соратника С.М.Кирова и даже ни много ни мало в подготовке к массовому выселению евреев из Москвы. Многочисленные комиссии по «кировскому делу», созданные ЦК КПСС, зловещих следов Сталина в ситуации с гибелью выдающегося ленинградского руководителя при всем желании и непомерном старании не обнаружили. Не подтвердилась, естественно, и запущенная неким Боревым, а впоследствии подхваченная и «творчески» дополненная Э.Радзинским (в одном из его бесчисленных «бестселлеров») «версия» о замышлявшейся депортации из столицы лиц еврейской национальности.
А ведь подобные дезинформационные мыльные пузыри, затрагивавшие основу межнациональных отношений в сталинском СССР, были вовсе не так безобидны, как это может показаться на первый взгляд. Желание политиканов поиграть на национальных чувствах всегда дорого обходилось народам.
Многие наветы в адрес Сталина были публично разоблачены, как только обнаружились настоящие, однозначно противоречащие им свидетельства. Например, в течение многих лет в средствах массовой информации распространялись утверждения о том, что Сталина обследовал известный психиатр В.М.Бехтерев, диагностировавший у генсека паранойю. Будто бы через несколько месяцев после установления этого диагноза Бехтерев скончался (был отравлен). Делая такие заявления, «исследователи» нередко ссылались на «показания» внучки ученого — Н.П.Бехтеревой. Она же в 1995 году в газете «Аргументы и факты» откровенно поведала: «Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе мы бы знали. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя врачебный долг. Какой врачебный долг? Он был прекрасный врач, как он мог выйти от больного и сказать, что тот — параноик? Он не мог этого сделать».
Бесчисленное множество раз повторялась во всеуслышание хрущевская ложь о том, что Сталин не принимал во внимание агентурную информацию о германском нападении на СССР, запланированном на 22 июня 1941 года. Нас уверяли, что Сталин жестоко наказывал всех, кто говорил об этом июньском вторжении немецких войск на территорию Советского Союза. В телепередаче «К барьеру» весной 2005 года режиссер Марк Розовский с присущим ему гневным пафосом изрекал: Сталин, дескать, приказал расстрелять немецкого перебежчика, сообщившего накануне гитлеровской агрессии, что уже на следующий день начнется война.
Снятая с потолка или высосанная из пальца «версия» (в духе Розовского), описывающая сталинское поведение в преддверии германского нашествия, была, в частности, опровергнута в книге генерала армии И.В.Тюленева «Через три войны». В этих мемуарах Тюленев повествовал о том, что 21 июня 1941-го ему, в то время командующему войсками Московского военного округа, позвонил Сталин и приказал привести противовоздушную оборону в полную боевую готовность, предупредив о вероятном нападении захватчиков на нашу страну. О том же в своих воспоминаниях рассказывали Г.К.Жуков и А.М.Василевский.
Весьма убедительно опровергнут миф и о растерянности-панике Сталина в первые дни Великой Отечественной войны. Как только была рассекречена книга посетителей сталинского кремлевского кабинета, стало совершенно ясно: его хозяин в тот смертельно опасный период постоянно находился у пульта управления страной — с раннего утра 22 июня 1941 года. За тем в книге Г.А.Куманева «Рядом со Сталиным» была опубликована беседа с бывшим управляющим делами Совнаркома СССР Я.Е.Чадаевым, который вел протоколы заседаний сталинского правительства в первые дни войны. Он привел доказательства разумности и четкости тогдашних правительственных решений, отсутствия даже малейшего намека на какую-либо растерянность Сталина и других представителей руководства Советского Союза.
В своем докладе на XX Съезде КПСС Хрущев ничтоже сумняшеся заявил: «Сталин был далек от понимания развивавшихся на фронте событий. Следует заметить, что Сталин разрабатывал операции на глобусе. Да-да, товарищи, он обычно брал глобус и прослеживал на нем линию фронта». Кто же из нас может усомниться в уникальных способностях такого замечательного военачальника, как Никита Сергеевич Хрущев! Уж он-то, дай ему волю, не преминул бы разработать куда более совершенные операции по разгрому вражеских войск. И обыкновенный глобус ему бы наверняка не потребовался. Ну разве что «глобус Украины»… А вообще, трудно сказать, чего больше в словах хрущевского доклада — глупости или подлости. Наверное, и того и другого поровну.
В книге маршала Советского Союза К.А.Мерецкова «На службе народу» по поводу «сталинского глобуса» есть такие строки: «Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать. За время войны, бывая в Ставке и в кабинете Верховного главнокомандующего с докладами, присутствуя на многочисленных совещаниях, я видел, как решались дела. К глобусу И.В.Сталин тоже обращался, ибо перед ним вставали задачи и такого масштаба. Но неверно упрекать его в отсутствии интереса к деталям. Это просто не соответствует действительности. Даже в стратегических военных вопросах И.В.Сталин не руководствовался ориентировкой «по глобусу». Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало».
Весной 1956 года дочь Льва Толстого на пресс-конференции в Нью-Йорке сообщила о некоем письме. В нем, по словам Александры Львовны, прямо указывалось на то, что И.В.Сталин являлся агентом царской полиции. Толстая рассказала прессе примерно следующее: летом 1913 года заведующий Особым отделом департамента полиции полковник А.М.Еремин вышеуказанным письмом поставил в известность начальника Енисейского охранного отделения ротмистра А.Ф.Железнякова о том, что И.В.Сталин-Джугашвили в 1906 году (во время ареста) согласился «сотрудничать с властями», сообщив им все, что ему было известно о деятельности РСДРП. В 1908 году он уже будто бы стал агентом охранки, но после избрания членом ЦК РСДРП (в 1912 году) сотрудничество с полицией прекратил.
Более того, в журнале «Лайф» было опубликовано факсимиле «ереминского письма»:
МВД. ЗАВЕДУЮЩИЙ ОСОБЫМ ОТДЕЛОМ
ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
12 июля 1913 года №2898
Совершенно секретно Лично
Начальнику Енисейского Охранного отделения
А.Ф.Железнякову
[Штамп: «Енисейское Охранное отделение»]
[Входящий штамп
Енисейского Охранного отделения:]
Вх. №152 23 июля 1913 года
Милостивый Государь Алексей Федорович!
Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 году, дал начальнику Тифлисского губернского жандармского управления ценные агентурные сведения. В 1908 году начальник Бакинского Охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского Охранного отделения.
Работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочная.
После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству исовершенно прекратил связь с Охраной.
Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет личных соображений при ведении Вами розыскной работы.
Примите уверения в совершенном к Вам почтении
[Подпись:] Еремин
Эту фальшивку уже успели основательно забыть, как вдруг, спустя 33 года (30 марта 1989-го), о ней напомнили общественности «Московская правда» и Г.Арутюнов, выступившие с «сенсационной» публикацией. В ней этот самый Арутюнов заявил, что в Госархиве Октябрьской революции (ЦГАОР) он обнаружил… «письмо Еремина». Надо ли объяснять, почему на многочисленные просьбы показать чрезвычайно важный «документ» его хранители и пересказчики отвечали упорным молчанием?..
Изготовители «ереминского письма» (а оно было известно в русско-эмигрантской и антисоветской среде еще до Второй мировой войны) подошли к делу фабрикации довольно старательно и, можно сказать, творчески. Они неплохо подделали почерк полковника Еремина, учли логику дореволюционных событий и связанных с ними обстоятельств.
Но все-таки, фабрикуя «письмо Еремина», они допустили немалое количество грубейших ошибок. На некоторые из них, в частности, указал доктор исторических наук А.В.Островский: «Оригинал документа, посланного в Енисейск, не мог оказаться в ЦГАОР, поскольку в нем нет фонда Енисейского охранного отделения… Летом 1913 года Енисейского охранного отделения не существовало… Начальника Енисейского розыскного пункта, которому якобы адресовано письмо, звали не Алексей, а Владимир Федорович Железняков… Еремин 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления, а последний подписанный им в должности заведующего Особым отделом документ датирован 19 июня… И, наконец, исходящий номер «письма Еремина» 2898, когда как за Особым отделом как раз на случай подделки были закреплены исходящие номера, начиная с № 93001».
Спрашивается, почему эту и ей подобные фальшивки на протяжении многих десятилетий с какой-то маниакальной настойчивостью использовали наши доморощенные и заграничные антисталинисты? Неужели в их пропагандистском арсенале не нашлось ничего более подходящего? Видимо, не просто не нашлось, а и не могло отыскаться. Ну а то, что в эту теплую компанию попала дочь великого русского писателя, говорит, пожалуй, только об одном, давно и всем известном обстоятельстве: у великих людей порой появляются, мягко говоря, совсем невеликие дети.
Требовалось обвинить Сталина во всех крупнейших трагедиях, которые произошли в Советском Союзе в первой половине XX столетия, и ради решения этой сверхзадачи сил и средств явно не жалели. Стоит ли удивляться тому, что фальсифицированная продукция лжеисториков, накопившаяся в стране, на рубеже тысячелетий стала в больших объемах поставляться в школы и иные учебные заведения Российской Федерации.
Так авторы школьного учебника «История России. XX век — начало XXI века» Загладин и др. стали «информировать» наших учащихся о том, что в годы Великой Отечественной войны «потери Красной Армии составили 12 миллионов человек». Но эти историки-педагоги еще «поскромничали». Их коллега, широко известный в сужающихся год от года «демократических» кругах филолог Б.Соколов не однажды во всеуслышание заявлял, что потери «вооруженных сил СССР, пограничных и внутренних войск страны» во время той войны были в 8-10 раз больше, чем среди противостоявших им немцев и их вассалов-союзников. А те потеряли все вместе 8 649 500 человек убитыми.
Зачем нужно было преувеличивать и без того ужасающие, если вдуматься, данные о количестве потерь наших вооруженных сил (8 668 400 человек по подсчетам спецкомиссии Генштаба и Министерства обороны СССР, а также отделения истории АН СССР)? Да все за тем же — чтобы и в этом печальном контексте вспомнить нехорошим словом Верховного главнокомандующего и наслать на него очередную порцию проклятий. Ведь уже давно стало чуть не нормой винить его одного в гибели миллионов советских солдат и офицеров. При этом «обвинители» любят подчеркнуть: Сталин, мол, фактически призывал своих военачальников не считаться с жертвами, стремился, дескать, завалить трупами соотечественников гораздо более сильного, более искусного и подготовленного противника. В том, что главный военный враг нашей страны в 1941 — 1945 годы был, как никогда в истории, силен, никто не сомневался и не сомневается. Однако в фанатичное стремление Сталина добиваться побед ценой огромных жертв не позволяют верить объективные факты. А они говорят о следующем: приказы, директивы, письма Верховного главнокомандующего, касавшиеся оборонительных и наступательных действий советских солдат и офицеров, содержали незабвенный суворовский призыв «Воевать не числом, а умением!». И само имя генералиссимуса Суворова в войсках Красной Армии стало тогда необычайно популярным.
Весьма примечательна еще одна неприглядная особенность перекладывания на И.В.Сталина ответственности за колоссальные жертвы той войны. Те, кто проявил в этой дурной кампании (ознаменованной «перекладыванием с больной головы на здоровую») особенное рвение, вольно или невольно в своих «теориях» «минимизировали» глобально-историческую вину Гитлера и его присных — за развязывание войны и вероломную, бесчеловечную агрессию, за геноцид и массовые убийства, за нацизм и все его последствия.
Откровенно принижают эти «теоретики» и роль массового героизма советских солдат и офицеров, выставляя их подневольным «пушечным мясом», изначально лишенным духа великого самопожертвования. Спросили бы лучше у оставшихся в живых героев-фронтовиков: кто их боевых товарищей и их самих толкал на подвиги и верную смерть с непременным кличем «За Родину! За Сталина!» — заградотряды или собственная внутренняя убежденность в торжестве Правого Дела? Впрочем, тем, кто занимается грязной пропагандой, установление истины совершенно ни к чему…
Невозможно обойти вниманием и тему т. н. сталинских репрессий. Они, безусловно, имели место. Другой вопрос — насколько эти репрессивные действия были обоснованными или, напротив, необоснованными? Ответить на него кратко и четко — крайне сложно, а скорее всего попросту невозможно. С одной стороны, невинно пострадавшие при «чистках» и прочих «мероприятиях», осуществлявшихся органами НКВД, несомненно, были. С другой — не вызывают сомнений и факты антиправительственных заговоров, антисоветских (в основном троцкистских) диверсий (при чем не только идеологических), тайных антисталинских интриг, в которые оказались вовлечены многие представители тогдашнего «государственно-политического класса». В стране, находившейся в условиях невиданного доселе враждебного окружения, да еще и на пороге глобального военного противостояния, все эти явления были, по большому счету, неудивительными. А может, и вполне закономерными. Как и в случае с военными потерями, на идейно-политическую авансцену вытащили совершенно неадекватные цифры — на сей раз относящиеся к количеству репрессированных. Зачастую эти «численные показатели» можно было охарактеризовать лишь как плод больного воображения.
Так советологи Р.Конквест и Т.Клифф уверяли «прогрессивную общественность», что в 30-е — 50-е годы репрессиям подверглись 40 — 60 миллионов советских людей. Но нашего «правдоруба» А.Солженицына не устроили и эти цифры. В 1976 году в интервью испанскому телевидению он утверждал, что число жертв сталинских репрессий составило 110 миллионов человек.
Лаконично и ёмко обобщил подобные «изыскания» (попутно обратив внимание на «110 солженицынских миллионов») Д.Лысков в своей книге «Сталинские репрессии. Великая ложь XX века»:
«Демократические историки насчитали не менее 400 миллионов жертв коммунизма, исходя из данных о численности населения в 1913 г. и прогнозов его линейного роста. Лишь после того, как уже в середине XX века подобная методика «выведения русского народа» была поднята на смех в прессе («если бы каждая баба рожала каждые два года по одному ребенку…»), апологеты «демографического» подсчета потерь России ушли в тень. Демография не развивается линейно, на рождаемость оказывает влияние множество факторов, причем урбанизация, к примеру, влияет на темпы прироста населения даже сильнее, чем война».
Данные, представленные в книге М.Кодина «Поверженная держава» (почерпнутые в ЦГАОР, архивных фондах ГУЛАГа и Верховного суда СССР), свидетельствуют: «С 1921 по 1952 г. за контрреволюционные (в т. ч. воинские) преступления было осуждено 3,7 млн. человек. Число же казненных за этот период составило 799 455 человек… Из них политических менее четверти. В 1937 г. из лагерей и колоний освобождено 32% заключенных, в 1938 — 27%». В 1939 — 1940 гг. освобождение из мест заключения, как нетрудно догадаться, продолжилось.
Глубокие революционные процессы, потрясшие страну до основания, братоубийственная Гражданская и мировые войны, разорявшие ее дотла, постоянные угрозы извне и другие исполненные смертельной опасности эпизоды XX столетия с жестокой регулярностью ставили перед нашим народом невиданно и неслыханно сложные альтернативы. И нет ничего удивительного в том, что не всегда нашему обществу и руководству СССР удавалось найти бескровные, безболезненные выходы из запредельно критических ситуаций. Осуществляя свой беспримерный «пионерский» проект социальных преобразований, советские люди просто не могли не совершать ошибок, чреватых человеческими и иными тяжелыми потерями. Ведь преодолевать приходилось все, в том числе собственный недостаток опыта, образования, научного и производственного, культурного и гражданского развития.
Методы и сознание периода Гражданской войны долго довлели над нашими соотечественниками, отзываясь непримиримостью в суждениях, склонностью к чрезвычайным решениям. Естественно, не были свободны от этого ни Сталин, ни другие партийные и советские деятели.
Именно Сталин стал главным инициатором введения в стране всеобщих равных, прямых, тайных и альтернативных выборов. Именно он первым предложил план переподготовки партийных кадров и продвижения к руководству молодых образованных людей.
Однако эти усилия генерального секретаря и его сторонников наткнулись на упорное сопротивление, тех, кто опасался потерять в результате политических реформ свое властное положение.
Одни (к примеру, Енукидзе, Тухачевский, Ягода) плели военно-политические заговоры. И далеко не мнимые. Другие изощрялись в тихом саботаже и демагогической риторике, заклиная «не торопиться» с кардинальными реформами, поскольку ими-де могут воспользоваться «те, кто лишен права голоса». (До принятия Конституции РСФСР 1937 года часть населения СССР была лишена избирательных прав по социальным признакам.)
В действительности же, как отметил историк Ю.Емельянов: «Такие руководители стремились обезопасить себя, боясь расплаты за свое неумелое руководство. Поэтому они стали сочинять версии о контрреволюционных заговорах. В конце июня — начале июля 1937 г. Эйхе, Варейкис, Багиров, Хрущев и многие другие секретари обкомов представили квоты на высылки и расстрелы потенциальных врагов. В этом они получили поддержку наркома внутренних дел Н.Ежова».
Кратко подытожить рассуждения о сталинских репрессиях, наверное, следует в духе хрестоматийной «шолоховской фразы» («был культ, но была и личность») — были репрессии, но и были и нешуточные основания для них.
Усилия клеветников-антисталинистов увенчались заметными успехами. Еще в хрущевские времена вышли из употребления популярные и знаковые словосочетания «Сталинская конституция», «сталинские пятилетки», «десять сталинских ударов в Великой Отечественной войне» и тому подобные.
Урон, нанесенный Хрущевым и его «единомышленниками» самим основам советского, социалистического общества, был поистине невосполнимым. Искренняя вера нашего народа в «светлое коммунистическое будущее» практически неразрывно связывалась с глубокой, почти религиозной (а может, и без «почти») верой в правоту сталинских действий, планов, призывов и требований. Подорвав и даже порушив эту веру, Хрущев ничего не предложил взамен и был в принципе не способен что-либо предложить (кроме клоунских обещаний — вроде построения коммунизма в 1980 году).
Тогда, в дни работы XX Съезда КПСС, в массовое сознание были вброшены семена идейного нигилизма, апатии, тотального скепсиса. Семена этих сорняков проросли и к концу тысячелетия сорная трава заполонила необъятные пространства некогда великой во всех смыслах державы. Вот эта чудовищная «диалектика» и стала, на мой взгляд, едва ли не главной объективной причиной заката «коммунистической империи». Возможно ли было избежать подобных «диалектических» метаморфоз? На этот вопрос, наверное, нет четкого ответа.
28.01.2019
