Наверное никто и никогда не сможет ответить правильно на довольно простой вопрос, который касается добровольцев из России, приезжающих на Донбасс в качестве человека, неравнодушного к происходящему. Всё это происходит по двум причинам: 1) разным «понаехавшим» задают разные вопросы, от «зачем ты сюда припёрся?» (недовольные всем вокруг скептики и пессимисты) до «чем мы потом сможем тебя отблагодарить?» (практичные прагматики) 2) Со временем, благодаря не всегда понятной логике русского человека, приехавшие начинают терять доверие коренного населения Донбасса. Всё это от недопонимания…
Откуда берётся это недопонимание — пояснить весьма сложно: воевать (действительно воевать, а не поднимать свой рейтинг волонтёра-блогера-актёра-музыканта) намерены 80-85% от приехавших. Остальным хочется «сквозануть» и «светануться» (побывать на передовой с фотосессией и сорвать куш в виде хорошей должности в каком-нибудь подразделении или ведомстве), собирая гуманитарную помощь для населения Донбасса. Среди вторых опять же разделение: приблизительно 70-80% действительно из бескорыстных побуждений готовы помогать людям в качестве освещающих события журналистов или волонтёров. Остальные ловят «хайп», дабы просто не трудиться в родных городах, ибо там работать надо… А тут — слава и призвание сами в руки идут…
Но… Не судите, да не судимы будете, как было написано на стенах заборов… Ибо «suum — cuique» (каждому — своё., лат.), как говорили древние…
Если вы попытаетесь задать российскому добровольцу вопрос о цели его пребывания здесь в довольно грубой форме , вы рискуете навсегда потерять его доброе расположение. И пару зубов. Вопрос «Зачем ты приехал?», когда коренной житель Донбасса, цепляясь за женскую юбку истерит о «стабильности и комфорте» и желании «жить как в Европе», покажется весьма глупым. Зачем приехал? Бородатых девочек в брюках защищать от плохих дядек. Больше ведь некому… И потом, кто на митингах орал: «Россия — помоги!»? Вот он и приехал…
Заданный этот же вопрос в мягкой форме заставит добровольца снисходительно улыбнуться и сдержанно рассказать вам о зове сердца. Так это или не так, но он здесь. А местные — в очереди на границе с Россией.
Я не орал на митингах. И флагом, который я держал на них, был флаг СССР, и на помощь я звал дух Сталина… Да, кому-то я покажусь сумасшедшим, лишённым разума идиотом… Кто-то обвинит меня в сатанизме и участии в спиритических сеансах… Но я хотел чтобы в этой войне победил советский народ, а не «донецкий», «луганский» или «славянский»… Нет, мне доводилось бок о бок сражаться с представителями РНЕ (русские националисты), родноверами (панслависты, православные монархисты), анархистами и нацболами, но я не “заморачивался” по этому поводу. В бою есть только одна идеология — народовластие и воля к Победе. И там пофиг, какому богу ты молишься и на каком языке ты зовёшь папу с мамой, когда от страха ты впадаешь в детство… Грязно? Пошло? Возможно, други мои, но сие есть война… Непонятная и замороченная на несколько лет кряду… И когда ты видишь, как твои одноклассники и друзья детства вместе с папами и мамами дружно валят с чемоданами в разные стороны, ты понимаешь, что помощи ждать неоткуда. Разве что от появившихся внезапно добровольцев, которые несмотря на кажущуюся грубость, оказываются сущими добряками и готовыми отдать свою жизнь за тебя…
Я помню такого в ДНР… Он лечился со мной в одном госпитале. По идейной «ориентации» был близок к русским «наци» (бывший скинхед из «баркашовцев»). Но воевал он именно на стороне ополчения. И как воевал! Рвал бандеровцев в клочья… И делился с товарищами по оружию последним куском. А когда мы попали в Ростов (типа — на реабилитацию. На самом же деле – чтоб не путались под ногами у решивших «попилить» чужое имущество), этот парень, оказавшись с нами, и имея на руках деньги, взял на себя заботы по обеспечению всех нас табачным и пищевым довольствием. И идею свою, кстати, он особо никому не навязывал и не тыкал…
Позже он, как и многие идейные, разочаруется в «движении» и покинет территорию ЛДНР, а его место займут другие… Добровольцы приходят и уходят, и порой их даже не вспоминают позже, если это рядовые вояки. Ну разве что позывной или имя…
Другое дело — бло-о-огеры… Или иные «звёзды военного шоу-биза». Нет, есть среди них очень много действительно благороднейших людей, используемых кем-то далеко не в самых благородных целях. И таких вот тоже не часто вспоминают. А стоило бы…
Первая встреча с российской волонтёршей и независимой журналисткой, пишущей о Донбассе под псевдонимом «Анна Озёрова», у меня состоялась именно в Алчевске. Ну я же говорил: Алчевск — город чудес и неожиданностей… Встреча эта состоялась в гостях у семьи Богданки Нещерет — маленького символа бригады «Призрак», девочки, пишущей стихи, достойные мыслей мудрецов…
Если вы желаете попасть в «одну волну» с людьми, которые могут многое поведать о «закулисных тайнах», окружающих ЛНР в целом, забудьте о том, что вы журналист. Спрячьте камеру и блокнот. И идите к этим людям просто пить чай. Именно в этом беда населения ЛНР: мы разучились просто общаться друг с другом. Без политики и войны…
Богданку мне доводилось видеть и ранее, но каждый раз этот ребёнок словно притягивал к себе своей внутренней чистотой и открытостью. Немудрено, что Озёрова нашла общий язык с Богданой…
Я ожидал увидеть матёрую «волчицу» стервозного типа, едко высмеивающую всех и вся и презирающую меры предосторожности. Каково же было моё удивление, когда я увидел обычную, полноватую, слегка нескладную, но довольно элегантную барышню, с огромным удовольствием играющую с ребёнком и говорящую с этим ребёнком на его языке…
– Привет… – я растерянно протянул руку. Анна пожала её, улыбаясь и кивая. Далее последовал лёгкий книксен: девушка увлекалась историей и культурой России, и этикет не был исключением. Я поклонился по-японски, сложив вместе ладони рук, и пробормотав «Тёдзин-ё дэсу…(Долгих лет жизни госпоже… – японск.) и застыл, как вкопанный.
Н-да… Амазонка из Страны Степей и евнух-асасин из Страны Восхода Солнца встретились… Многообещающее начало… ну да ладно…
Обстановку разрядила бабушка Богданки, которая с присущей ей мудростью и опыто, позвала нас пить чай. Я ещё раз поклонился Анне и отстранился, пропуская её в комнату. Сам зашёл следом.
– Так ты сейчас уже в «четвёрке» служишь? – Анна вертела в руках чайную ложечку — А что с «Призраком»?
– Да «Призрак»-то цел, по сути… Политотдел расформирован. – я показал ей несколько статей, не попавших в Сеть, ввиду наличия в них «невыгодных» (для местной элиты) сведений. – Его остатки, ещё пытаются как-то влиять на ситуацию, но…
– А что изменилось с преобразованием ополчения в армию? – Анна щёлкала «джойстиком» на клавиатуре ноутбука, читая материал. – Лучше стало или хуже?
– Это смотря с какой стороны подходить… – я клацнул зажигалкой, прикуривая «экономный» (100 мм) «Донской табак». – Дисциплина улучшилась, но вот идейность утрачена. А посему уходить из армии начали. На передке – «минскуем» (соблюдаем «перемирие» в одностороннем порядке, подвергаясь обстрела со стороны ВСУ), стрелять не дают. А на кой ляд мы тогда сдались? Терпеть? Или смотреть, как в жилые дома «120-ки» летят? Вот и идейные так же мыслят. Когда в войну вмешивается политика , война становится просто переделом сфер влияния… Не зря ведь французы говорили : «Война есть не что иное как продолжение дипломатии…»
Анна вздохнула.
– Да… Сейчас трудно что-либо понять… – она протянула мне ноутбук обратно. – Остаётся ждать пока Россия признает ЛДНР.
-Да понять-то не трудно. – возразил я. – Вот только что потом делать? Ну поняли мы, что народ столкнули лбами, а за его спиной лавэ крутят… И кому мы это скажем?
– Журналистам… – Анна отхлебнула кофе.
– Здрасте! А мы кто? И потом… Ну скажешь ты это журналистам в России. И что? Сочувствовать нам будут. Но и только…
– А вот Крым… – Анна попыталась оспорить мою точку зрения, но я помахал пальцем перед её глазами.
– Крым — не Донбасс, коллега… Здесь другая ситуация. Крым почему-то признали почти сразу. Но это дань истории: Крым был подарен Украине Хрущёвым, будучи российским, в составе РСФСР… Но и Донбасс был подарен. Только вот забирать его не спешат почему-то…
– Но в чём же тогда подвох? – Анна, округлив глаза, посмотрела на меня, как кошка на змею.
– А подвох, Анна, в…добыче сланцевого газа, которую хотели замутить ещё до войны. И к настоящему — всё шло. Вот причина начала происходящего. – я откинулся на спинку кресла. – Попробуй покопать в этом направлении. И тебе многое станет понятно. А пока… – и я потянул к себе пачку листочков- «стикеров». – Пока я предлагаю сыграть в «угадайку» для развлечения. И прошу присоединиться к нам Богданку…
Остаток вечера я, Богдана и Анна провели, играя в «угадайку». Суть игры простая: листочек с названием какой-либо вещи или какого-либо актёра, или героя мультфильма крепится на лоб отгадывающего. Отгадывающий путём наводящих вопросов должен отгадать, что написано на листочке. Анна играла снисходительно, Богданка — с азартом, я — с интересом. Иногда так полезно отвлечься от бренного бытия…
Уже совсем стемнело, когда я начал собираться в обратный путь. Анна вызвалась проводить меня за калитку.
– Я обязательно постараюсь докопаться до истины. – тихо сказала она мне, поправляя косу, слегка съехавшую набок ( коса у девушки – русский колорит!). – И буду говорить обо всём в России. Но мне нужна помощь…
Что я мог ей ответить? Что та информация, которая мне известна , не для журналистов? Что сейчас время оперативников, а не репортёров? Она и сама это прекрасно понимала. Но у неё было желание пролить свет на мрак вокруг происходящего…
«Говорите юноша, говорите! И пишите! И пусть все вокруг знают об этой подлой войне!» – говорил итальянскому партизану Пиппо Бенедетти, участнику отряда «Москва», воевавшему против фашистов в ВОВ, корреспондент газеты «Унита». И мне тоже хотелось говорить… Но рядом со мной был не корреспондент коммунистической газеты, а православная монархистка, за которой не было надёжной «крыши»… И здесь требовалась немалая доля осторожности. Нет, в честности Анны я тогда не сомневался ( и даже, когда Анна невольно «проколется» позже, в ДНР, я не буду сомневаться в её честности. Сомнение вызовет её профессионализм. Но ведь и я не Листьев, верно? И даже не Пиппо Бенедетти…), просто я не знал, кому мы можем рассказать о том, что мы знаем…
– Попробуем поработать. – ответил я Анне. – Получится — хорошо. Не получится… Ну, значит , судьба такая…
– Я через пару дней буду медицинскую гуманитарку везти в детское учреждение. – сообщила Анна. – Поможешь как оператор? – она продемонстрировала мне свою видеокамеру.
– Да не вопрос! – я осмотрел камеру. – О… «Шарпик». Нормальный аппарат… Видео снимем. Не переживай. А по остальному — будем пробовать. Но делать это нужно весьма осторожно.
– Знаю. Не маленькая! – задорно подмигнула Анна. – Ну что, как у вас тут говорят , до связи? – и она обняла меня — У меня тоже есть кое-что о происходящем. – шепнула она мне — Но это сугубо конфиденциально.
– До связи. На конфиденциальность согласен. – я ответил на объятия и отправился на гостиницу.
Возле гостиницы меня встретили Мама Кара и…приехавший в увольнение Зазик. Они уничтожали кофейный запас Мамы Кары и обсуждали последние новости.
– О, а ты где шатался, азиатский воин? – Зазик отмахивался от комаров кепкой. – Шерше ля фам?
– Не завидуй! – я показал язык Зазику. – Мама Кара, стиралка свободная?
– Пока да. Позже девчата вещи закинуть хотят. – Мама Кара протянула мне ключ от бытовки.
Я бросил в стиральную машину джинсы и ветровку. Спустя полчаса они уже висели на верёвке в моём номере…
Ноутбук пикнул. Это пришло сообщение от Сомеха в социальной сети.
«Привет. Информацию о наезде на музей (Новороссии) принял. Передам, куда следует.»
Вот и хорошо… Музей, конечно , не самое главное, но всё же… Его пытались сжечь, пытались закрыть… А это память.
Впереди у меня были видео с гуманитаркой от Озёровой и сбор нужной информации. Не было только одного — точки «приёма» этой информации. Её нужно было искать. И это было чертовски трудно, потому что всем сознанием я уже понимал: интерес общественности к ситуации на Донбассе пусть и медленно, но всё же угасал. ЛДНР, возможно, ждала судьба Приднестровья. И лишь один ход мог повлиять на развитие событий…
Сделан этот ход был уже гораздо позже, в 2018 году, когда я уже более года находился в ДНР, успев послужить в одном из тамошних подразделений и окончательно разобравшись в ситуации, оказался на «гражданке» , предпочтя вернуться к журналистике…
Пока же мне предстояло собрать «пазл» из того, что было у меня и из того, что мне предлагала Озёрова…
Но это уже была другая история…
13.07.2018.
