Материал предоставлен редакции автором. Предыдущая часть. Начало
Для того, чтобы объективно рассмотреть этот немаловажный пункт, необходимо открыть Европейскую конвенцию по защите прав человека и основных свобод. В ней мы читаем:
«Статья 4 – Запрещение рабства и принудительного труда.
Пункт 2 – Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду.
Пункт 3 – Для целей настоящей статьи термин «принудительный труд» не включает в себя:
а) всякую работу, которую обычно должно выполнять лицо, находящееся в заключении, согласно положениям ст. 5 настоящей Конвенции или условно освобожденное от такого заключения».
Статья 5 Конвенции регламентирует заключение человека, осужденного компетентным судом.
Вторит Конвенции и Конституция Украины. Статья 43 «…использование принудительного труда запрещается. Не считается принудительной работа, выполняемая лицом по приговору или иному решению суда…».
И далее: «…Каждый имеет право на надлежащие, безопасные и здоровые условия труд, на заработную плату не ниже той, которая определена законом».
Приговоры украинских судов, по которым содержатся в колониях и тюрьмах большинство осужденных, не предусматривают привлечения к трудовой деятельности. По приговору человека только лишают свободы на определенный срок. Хотя очень часто (такова традиция украинских судов) эти сроки огромны – свыше 10 лет.
Из названий колоний среднего и максимального уровня безопасности, в которых содержится основная масса заключённых, даже изъяли слово «трудовая». Эти учреждения стали просто называться «исправительными колониями», а не «исправительно-трудовыми», как это было раньше.
Но нельзя сказать, что в Украине вообще не выносят приговоров, по которым человек обязан работать. Выносят. За малозначительные преступления украинский суд может вынести наказание «ограничение свободы и содержание в колонии-поселении». Это самый легкий режим содержания. И еще: «осуждение на такой-то срок принудительных работ».
Вроде бы всё понятно. Логика железная: если в приговоре есть слова «принудительные работы» – осуждённый должен трудиться, хочет он того или нет. Но, разумеется, даже в этом случае – не бесплатно. Если же в приговоре это не значится, следовательно – осуждённый просто лишен свободы. Двух наказаний – лишение свободы плюс принудительные работы – за одно преступление не бывает. Это тоже записано в Конституции, в ст. 61.
Но существует еще и Уголовно-исполнительный кодекс. Вот он-то и вступает в противоречие и с Конвенцией, и с Конституцией. В нём написано, что осуждённый, попав в колонию, обязан трудиться, независимо от желания.
Тюремщики, как правило, не подозревают о существовании какой-то Европейской конвенции. Да и Конституцию они не читают. Зачем? Есть же Кодекс, в котором ясно написано: зек должен так пахать, чтобы мыслей лишних в голове не осталось. Еще лучше – чтобы никаких не осталось! Еще есть инструкции внутреннего распорядка, которые предусматривают репрессии для зека, не желающего работать.
И инструкции эти усердно применяются. В украинских колониях работа служит отнюдь не средством исправления преступника, а средством давления на осуждённых. А заодно и средством обогащения некоторых начальников ИТК. К сожалению, масса заключенных безграмотна. Люди не знают своих прав. В колониях нет юридических консультаций. Однако обязанности заключённых администрация им разъясняет весьма доходчиво: за отказ от работы во всех колониях предусмотрено наказание.
Отказчика сначала сажают в карцер. Три попадания в карцер – и строптивца помещают в сектор усиленного контроля. Это сейчас так называется… А раньше назывался БУР, барак усиленного режима, тюрьма внутри колонии. Человек может просидеть в БУРе и год, и пять лет. Раньше за отказ от работы могли еще и добавить срок, но сейчас администрация не практикует такое наказание. Чего-то испугались?.. Может, всё-таки действуют наши протесты и разъяснения, что сам принудительный труд в колонии изначально незаконен, а администрация заставляет людей работать на свой страх и риск?..
Говорят, президент В.А. Ющенко сразу после вступления в должность проехался по нескольким пенитенциарным учреждениям и был потрясён, видя, что заключённые сидят в камерах-одиночках, в карцерах за отказ от работы и за невыполнение нормы выработки. Ющенко был потрясён, потому что всё это оказалось уж очень непохоже на прилизанную Европу, которую он так любит и куда всей душой стремится! Рассказывают, что осужденных, которым повезло попасть Виктору Андреевичу на глаза, по приказу президента выпустили из сырых грязных «ям», а администрации было строго высказано, что Украина теперь – Европейская держава, и заставлять людей работать силком никто не вправе.
Но президент уехал, и тюремщики взялись за старое.
А вот ситуация еще более дикая. Как известно, основная масса производственных мощностей в колониях за последние 15 лет уничтожена. Все пришло в негодность и разрушилось. Работой могут быть обеспечены лишь процентов десять заключённых. На эти вакансии стоит даже очередь. Многие осуждённые, у которых не осталось родных и близких на свободе, с удовольствием работали бы, чтобы обеспечить себя сигаретами и чаем.
К слову сказать, эти очень важные «на зоне» продукты должны заключённым выдаваться бесплатно, наравне с баландой. На это из бюджета выделяются деньги. Но о бесплатном чае и сигаретах все давно уж забыли! Если бюджетные деньги и поступают, то должностные лица их присваивают.
Итак, работы нет. Для тех, кто хотел бы работать, не находится рабочих мест. Но всё это не имеет значения, если вы попали в немилость к администрации. За то, что вы строптивый, гордый или просто слишком умный для зека. Для такого осуждённого работа всегда найдется! Предложат двор мести или колючую проволоку крутить, осуждённый отказывается. Ну не позволяют ему принципы работать на администрацию… Не хочешь – пожалуйста! Иди в карцер.
И такая ситуация сложилась в очень многих колониях. Например, в колонии № 51 Одесской области. Там, если вы хотите работать, надо дать взятку ответственному работнику ИК. Но если вы не хотите работать, работу вам задаром найдут! И сядете в карцер за отказ от выполнения «законных» требований администрации.
В пос. Еленовка Донецкой области, в колонии № 52, вообще проблемы с трудоустройством зеков. Это колония особого режима (максимальный уровень безопасности) и сидят там, в основном, престарелые преступники, уже неоднократно судимые. На свободе у таких, как правило, уже никого не осталось. Передачи они не получают. Они бы и рады заработать пару копеек на чай и сигареты, но не тут-то было! А вот политзаключенный Илья Романов провел почти два месяца в карцере-одиночке за отказ крутить колючую проволоку. Ему – слишком принципиальному! – администрация быстро нашла работу, зная заранее, что он от неё откажется. Тем более, поручать крутить «колючку» заключенному – слишком уж чёрный юмор! Всё равно, как если бы приговоренного к повешению заставили самого сколачивать себе виселицу.
Только вмешательство депутатов Верховной Рады Украины и личное мужество Ильи, а также то обстоятельство, что он серьёзно заболел, помогли вырвать его из лап тюремщиков.
Но есть места лишения свободы, где производственные мощности сохранились. Примером может служить та же Сокирянская ИК № 67. Еще с советских времен на территории этой колонии действует шахта, в которой добывают камень-известняк. Осуждённые почти все работают в этой шахте.
Отказ от работы здесь сурово карается. Отказчики сидят в карцере и БУРе. Причем все отказчики, а не избранные принципиальные строптивцы. Можно подумать, что администрация Сокирянской колонии действительно желает перевоспитать преступников, исправить трудом, заставляя их вкалывать и приносить пользу государству… Но не стоит делать поспешных выводов. Сначала надо рассмотреть условия труда в шахте, размер оплаты и некоторые другие весьма существенные детали.
На почти пять километров протянулись под толщей земли в Сокирянах галереи известняковых шахт. Это грандиозные сооружения. От штреков выработки до выхода на поверхность ездят грузовые автомашины. И два грузовика могут спокойно разминуться в коридорах шахт.
Света в шахте нет. Администрация экономит электроэнергию. Транспорта, который доставлял бы к выработкам шахтеров-зеков, тоже нет. Нечего баловать их, пусть пешком идут! И эти пять километров заключенные топают под землей в кромешной тьме, подсвечивая себе дорогу спичкам и зажигалками, шарахаясь от огромных крыс, которые периодически выскакивают из подземных переулков.
Случалось, что новички отставали от своих бригад, теряли направление и часами бродили в этих мрачных галереях. Заблудиться в подземных лабиринтах очень легко. А из выработки «бугор» уже звонил в штаб колонии, сообщая, что такие-то не пришли в забой. На ноги поднимался войсковой наряд и сытые, вооруженные фонарями, резиновыми дубинками и собаками менты устремлялись на поиски «беглецов». Конечно, находили. И «за попытку побега» избивали, травили собаками, отправляли в карцер. Так у некоторых заключенных начинались трудовые будни в шахте.
Объяснять ментам, что заблудился случайно, что не собирался бежать, бесполезно. Бойцы войскового наряда не слушают объяснений. Они и сами знают, что эти зеки не собирались никуда убегать, но все равно бьют. Жестоко бьют. Чтобы сломать этих «беглецов», растоптать, превратить в безмолвных рабов. И чтобы другим было неповадно. Страх – сильный дисциплинирующий фактор, метод «перевоспитания и исправления» осужденных.
В забое стоит комбайн, который режет известняковую породу, поднимая тучи белой въедливой пыли. Освещение есть только здесь. Комбайн режет камень, а заключенные грузят его в подъезжающие периодически машины. Работают, вдыхая ядовитую пыль, потому что респираторы подневольным рабам не выдаются.
За смену зеки должны загрузить 800 штук камня в машины. 800 штук это не на бригаду, а на каждого заключенного. Такую норму придумала администрация. Выполнить ее невозможно, если учесть, что один стандартный известняковый кирпич весит 25 кг. Понятно, что грузят эти камни вручную. Тут соседствует технический прогресс ХХ века и ручная работа английских углекопов ХVI века.
Многие не понимают, для чего устанавливать явно невыполнимые нормы? Оказывается, всё очень просто. Не выполнишь норму – не получишь зарплату. Осуждённые, чтобы не работать совсем бесплатно, нашли выход. Звено из пяти человек целый месяц работает и закрывает план на кого-то одного из звена. Тот в конце месяца получает отоварку в ларьке колонии.
Этот ларёк принадлежит кому-то из офицеров колонии, и осужденные вынуждены покупать залежалый товар по явно завышенным ценам. «Счастливчик», купивший продукты, делит их на всё звено. Один месяц – один осужденный, другой месяц – другой осужденный… Но даже из это скудной зарплаты администрация высчитывает за спецодежду и рабочий инвентарь. Чтобы избежать ещё и этих поборов, осуждённые просят своих родных, чтобы те привезли в колонию робы, ломы, лопаты. Дикость украинского капитализма ХХI века!
Горячий обед рабочим в шахту не возят. Администрация объясняет это просто: нет возможности. Привозят лишь хлеб – по одной буханке на пятерых.
Не мудрено, при таких условиях работы да с таким питанием, заключённых массово косит туберкулез. Больных, уже отработанный материал, вывозят в колонии-больницы, на их место пригоняют новых рабов.
Заключённые в шахте проводят по 10-12 часов. Воды водопроводной под землей тоже нет. Сквозь горные породы сочатся ручьи, отсюда зеки и берут себе воду. На кострах варят чай.
Стволы вентиляции существуют, но электромоторов вытяжки пыли нет – опять пресловутая экономия электроэнергии. Но когда в Сокирянскую колонию приезжает комиссия из Киева для инспекции шахты, двигатели вытяжки чудесным образом появляются. После отъезда комиссии – снимаются, и администрация ИК вновь начинает экономить деньги на электроэнергии, складывая сэкономленное к себе в карманы.
Вернувшись после смены в барак, осужденный-шахтер греет себе воду и смывает едкую известковую пыль. Можно, конечно, и в баню сходить, но там почти никогда не бывает горячей воды. Такой режим работы, когда у осужденных совершенно нет свободного времени, и жизнь их превращается в сплошную каторгу, выгоден администрации. По мнению тюремного начальства, осуждённых следует низвести до уровня волов под ярмом, бездумной тягловой силы. Пусть у них не останется сил ни на чтение, ни на самообразование, даже на то, чтобы письмо домой написать… С точки зрения администрации это хорошо: меньше мыслей – больше послушания!
Следующий вид работ – так называемая «площадка». По уровню эксплуатации человека «площадка» находится на втором месте после шахты. Но с другой стороны, это еще как сказать…
Из шахты вывозят побочный продукт резки камня – известковый песок. Выводят его машинами и на бетонной площадке ссыпают кучами. Осужденные должны лопатами затаривать этот песок в мешки, а потом грузить либо в кузов автомашины, либо в железнодорожный вагон. Работают, как и в шахте, в три смены, без выходных. Либо (если какой-то осуждённый подал жалобу) с одним выходным – в воскресенье. Работает на площадке один отряд – сто человек.
За смену осуждённый должен наполнить 12 мешков песка. Такова официальная норма, зафиксированная в соответствующих документах. На бумаге это выглядит безобидно. Но в документах не сказано, что это за мешки! Сие, как говорится, сокрыто мраком неизвестности… для тех, кто вздумал бы ознакомиться с условиями труда зеков, не выходя из кабинета.
А мешки очень оригинальные, на них стоит посмотреть. Привезли их с какого-то завода удобрений. В один такой синтетический мешок помещается одна тонна и еще 200 кг песка. Итак, за смену осуждённый лопатой должен перекидать больше 10 тонн песка. Любому здравомыслящему человеку понятно, что такая норма невыполнима.
Так же, как и в шахте, здесь не выдают респираторы, а за инвентарь и спецодежду высчитывают. Администрация часто вынуждает рабочих на площадке, как и шахтеров в шахте, просить родных, чтобы привозили рабочий инвентарь. Представьте себе: вот старушка-мать едет на свидание с сыном-осужденным в колонию, тащит большие сумки с продуктами, а на плече – лопату… Чтобы ее сын, в качестве раба, трудился на администрацию ИК!
Поскольку и на «площадке» никто норму выполнить не может, осуждённые выходят из положения тем же способом, что и в шахте: группируются по 3-4 человека и каждый месяц закрывают норму кому-то одному. Так и живут.
Подведем итог:
1. Нормальных, то есть безопасных и здоровых, условий работы нет.Следовательно, администрация места лишения свободы нарушает Конституцию Украины.
2. Оплаты за труд нет, либо она явно недостаточна – не соответствует ни затратам труда, ни полученной учреждением прибыли. Этим также нарушается и Европейская конвенция, и Конституция Украины. Во все времена считалось, что, если человек работает на кого-то бесплатно по принуждению, значит – он раб.
Вот и получается, что подавляющая масса украинских заключённых, подвергаясь жесточайшей эксплуатации со стороны администрации мест лишения свободы, находится в положении рабов.
Слышу уже возражения: так, мол, было и при Советской власти… Ложь! Мне рассказывали старые работники ИК, которые несли службу здесь еще в семидесятых-восьмидесятых годах, что осуждённые, отработав весь срок в шахте, по освобождению получали деньги и могли сразу купить себе автомобиль ВАЗ.
Как видим, сейчас не купишь и самокат. В жизнь и трудовую деятельность заключённых, так же, как и в жизнь всех людей, внес «коррективы» капитализм.
Может, кому-то кажется, что известняк и песок нынче неходовой товар, и администрация Сокирянской колонии просто не может сбыть его, потому и не платит зекам заработанные деньги? Но мнение это в корне ошибочное. Камень прекрасно продаётся по всему Западному региону Украины.
Цена одного камня – 1 гр. 50 коп. И возможно, это цена ещё занижена по сравнению с производством того же стройматериала на свободе: здесь-то рабочая сила дармовая! Не надо быть выдающимся математиком, чтобы подсчитать, сколько дохода приносит каждый зек за одну лишь смену, отгружая 800 штук камня…
Песок реализуется ещё лучше. Он широко используется в строительстве и продаётся не только на внутреннем рынке Украины, но и в Белоруссию, и в Германию.
Администрация, наживаясь за счёт рабского труда осуждённых, платит мзду прокуратуре в Черновцах, в Сокирянах, а возможно и в Киеве. Чиновники знают об этом рабовладельческом хозяйстве, но закрывают глаза. Всем выгодно, все хорошо кормятся. А самое отвратительное, что это первобытное хозяйство возглавляет депутат райсовета, по совместительству начальник колонии, полковник Липинский В.С. Как депутат он обязан проводить в жизнь демократические прожекты и всякие европейские ценности… Но деньги дороже!
И еще более отвратительный факт (хотя, казалось бы, хуже некуда!): к эксплуатации заключенных в Сокирянах приложила свою нечистоплотную руку и православная церковь. Иерархи-попы пошли на сговор с демократом-депутатом, и теперь заключённые изготавливают из отходов известняка еще и чётки. Нанизывают бусинки на проволоку, в каждой такой низке – 50 бусинок. Это заготовка. Потом эти цепочки забирают монахи соседнего монастыря, прикрепляют к ним крестик – и в церковной лавке это изделие стоит 25 гривен.
А что же перепадает зекам? Всё по старой схеме! Невыполнимая норма – 200 цепочек за смену, отсутствие зарплаты и отоварки в лавке колонии… И преждевременная слепота из-за кропотливой работы в неприспособленном тёмном помещении. Самые проворные заключённые не могут нанизать за смену больше 25 цепочек…
Согласен, попы и монахи, может быть, и не знают, в каких условиях зеки бесплатно изготавливают им эти бусы. Но, быть может, и знают. Тогда все речи попов о христианском милосердии, как никогда, звучат лживо, цинично и лицемерно!
Аналогичная ситуация во всех колониях Украины. Меняются только декорации, фамилии начальников ИК и виды работ.
А в последнее время к эксплуатации осуждённых присоединилось и Министерство обороны. По планам конверсии государство должно утилизировать всё имущество бывшей Гражданской обороны СССР, а это миллионы противогазов, респираторов и др. Тут-то и вспомнили о рабском труде заключённых. В некоторых колониях заключенные заняты разборкой противогазов.
Схема эксплуатации та же, повторяться не будем. Заметим только, что государство выделяет на утилизацию огромные деньги. Кроме того, разобранные противогазы – это тонны алюминия, резины и т.д. Всё это тоже стоит денег и, кстати, успешно продаётся.
Почему же осуждённые позволяют так издеваться над собой? Ведь бывают моменты в жизни любого человека, когда заканчивается последнее терпение, и такого человека уже нельзя запугать никакими репрессиями!..
Тут администрация использует старый, как мир, принцип «кнута и пряника». Они понимают, что одни только репрессии – это неэффективно и может вызвать ответную реакцию – бунт. Администрация боится массового мятежа заключённых; тогда придется вызывать войска для подавления бунта, зачинщиков выявлять… С одной стороны – хлопот много, с другой стороны – начальство по головке не погладит, спросит: «Почему допустили?». И придётся отвечать. А тут еще журналисты всюду суют свой нос, правозащитники голос поднимают…
Поэтому и придумали такой трюк, как условно-досрочное освобождение – УДО. В колониях УДО исполняет роль «пряника». Осуждённым объясняют: «Да, вы работаете в невыносимых условиях и бесплатно, но зато вы уйдёте из этих мрачных стен раньше времени, не досидите два или три года».
К сожалению, этот замусоленный «пряник» играет свою предательскую роль с успехом. Заключённые становятся послушными, выполняют все распоряжения тюремщиков, даже явно незаконные. Но и в этом случае работать с энтузиазмом, «с огоньком», «весело», измученные зеки не могут… Да и не стоит.
Замечено, что в действительности тюремное начальство не спешит отпускать самых трудолюбивых зеков на волю путем УДО. Такие зеки, как хорошие станки-автоматы, приносят прибыль, поэтому нужны здесь. Жадность бизнесменов в погонах легко побеждает такие понятия, как «справедливость», «честь», «слово офицера». Когда у передовика производства подходят сроки УДО, администрация начинает ставить ему палки в колеса. Выносят ему выговоры за несуществующие нарушения режима или трудовой дисциплины… Короче, как в том старом мультфильме: «Бурёнку свою не отдам никому, такая корова нужна самому!».
И эту вопиющую подлость многие зеки проглатывают, как горькую пилюлю, обильно запивая злобой и ненавистью…
В Сокирянах на шахте 12 лет проработал один осуждённый. Работал хорошо, добросовестно. За эти годы он стал даже очень хорошим специалистом своего дела. Администрация, когда ему подошли сроки УДО, решила его не отпускать.
Общего срока у этого осуждённого (к сожалению, не знаю его фамилии) было 15 лет. Так что после отбытия двенадцати лет его вполне могли освободить по УДО. Но не выпустили, использовав против этого человека тот самый подлый приём, описанный выше. Осужденный не выдержал, объявил голодовку, а потом вскрыл себе вены лезвием от бритвенного станка.
Администрация поспешила его изолировать в карцер, пытаясь скрыть этот скандальный факт, но осуждённый успел сообщить своим родственникам о ментовском беспределе. Те подняли шум, поехали в Киев, в Генпрокуратуру. В итоге администрацию ИК пожурили, а заключённого все же выпустили. Так что эта история закончилась более-менее благополучно.
А вот в другой ИК всё закончилось печально. Осуждённый работал более 9 лет в быткомбинате колонии. В 2006 году ему уже было больше 60 лет от роду и целый букет заболеваний : от трофической язвы до подозрения на рак. Сидеть Марковичу, как его называли все заключенные, «до звонка» оставалось еще три года. В это время подошли у него сроки УДО. Престарелый Маркович мог бы выйти на свободу. Но администрация колонии так не считала. Комиссию шестидесятилетнему больному человеку постоянно откладывали, ссылаясь на мнимые нарушения дисциплины…
Я видел Марковича. На нарушителя он не был похож. Он еле-еле передвигал ноги.
В сентябре 2006 года после того, как ему в очередной раз отложили рассмотрение его дела в комиссии по УДО, он спокойно пошел в быткомбинат, открыл силовой электрический щит, к которому были подключены промышленные стиральные машины и мощные тены шкафов для борьбы со вшами, присоединил провода к клеммам 380 вольт, обмотал проводами свое тело и включил рубильник. Маркович решил, что так лучше. Спокойнее. Он все-таки ушел от этих сволочей из ПО! Он выбрал страшный, но верный способ.
В колонию прибыла комиссия… И, как и ожидалось, пришла к выводу: гибель от несчастного случая.
Но в колониях случаются и попытки заключённых в буквальном смысле сбежать от кошмара резиновых палок, карцеров, хамства и рабского труда «на хозяина». Об этом поговорим далее.
Завершая описание условий труда и жизни в колониях, могу сказать, что иногда терпение заключённых лопается, и тогда начинаются массовые неповиновения администрации. Выражаются они, как правило, в коллективных голодовках, массовых вскрытиях вен и т.д.
Очень хорошо, что заключённые становятся постепенно более грамотными. Они стараются сделать так, чтобы все их акции сопровождались информационной поддержкой со свободы. Перед каждой такой акцией они ставят в известность и правозащитные организации, журналистов, гос-администрацию района, где расположена колония.
Вспышки возмущения происходят все чаще и чаще. Летом 2006 года вскрыли себе вены, объявили голодовку и зашили себе рты заключённые Львовской колонии № 30. Протест был направлен против беспредела, который устроил заключённым начальник колонии.
Мало того, что в этом пенитенциарном учреждении было отвратительное питание и ужасающие бытовые условия жизни зеков. Так он еще заставлял заключенных маршировать под оркестр, собранный из таких же лишённых свободы бедолаг!.. Дошло до того, что над плацем на проволоке был подвешен работающий светофор. Он, по мнению самодура-начальника, должен был упорядочить проход в столовую и на работу разных отрядов колонии. Один отряд на зеленый свет браво марширует под звуки духового оркестра, а другие стоят на красный свет и ждут своей очереди. Наверное, так представлял себе исправление заключённых этот идиот!
Согласитесь, это никак не вяжется с правами человека, да и вообще со здравым смыслом.
Резонанс от акции осужденных колонии № 30 был огромен. Савик Шустер даже снял по этому поводу свою программу «Свобода слова». Неприглядно выглядели на экране ТВ перепуганные, трясущиеся чиновники Львовского департамента по вопросам исполнения наказаний. Из зловонного болота пенитенциарной системы, где эти гады чувствуют себя прекрасно, их вытащили на свет общественного мнения, а общественная огласка для них – как солнце для вампиров. Под прицелом журналистских телекамер эти лицемерные фигуры в форме на глазах стали скукоживаться, куда-то сразу исчезло их хамство и чувство принадлежности к «элите». И они, наконец, предстали теми, кем и являются на самом деле, – трусливыми, глупыми, отвратительными негодяями.
Осужденные тридцатки добились соблюдения своих элементарных прав. Оркестр убрали. Светофор – вершину идиотизма – сняли. Заодно сняли и самодура-начальника.
Вслед за Львовской ИК № 30 такую же акцию провели заключённые Харьковского СИЗО. Администрация пыталась преподнести это как проявление солидарности с львовянами. Что ж, и это сыграло свою роль!
Заключённые Украины наглядно продемонстрировали, что деления по национальностям для них не существует. Русскоязычный Харьков поддержал украино-язычный Львов, доказав этим, что национализм – бредовая выдумка политиков оранжево-коричневой масти, которые придумали эту чушь, чтобы разобщить народ. Но с зеками этот номер не пройдёт. Они слишком хорошо знают, кто их враг. И это не зависит от языка, на котором враг разговаривает.
Но солидарность – не единственная причина выступления заключенных Харьковского СИЗО. Основная причина – это избиения заключённых бойцами спецподразделения в привратке при приеме в СИЗО, это хамские шмоны, когда предметы одежды арестантов перемешиваются с продуктами в сумках, и при этом самое ценное и вкусное исчезает. И так далее, и тому подобное… Арестанты Харьковского СИЗО объявили голодовку.
Уже после в руки мне попала газета «Зеркало недели». В ней я нашёл маленькую заметку, которая очень взволновала меня. Я проникся гордостью за осуждённых Сокирянской колонии. Заметка повествовала о том, что в середине августа 2006 года осуждённые в Сокирянах объявили голодовку после того, как им выдали хлеб с червями.
Сначала осуждённые попросили дежурного помощника начальника колонии (ДПНК) заменить червивый хлеб, но получили хамский отказ. ДПНК назвал заключённых «быдлом» и пригрозил вызвать для расправы с ними спецподразделение «маски-шоу». Но на сей раз угрозы не сработали. Осуждённые не испугались и начали голодовку.
Молодцы! Акцию они провели профессионально, поставив в известность не только руководство колонии, но и гос-администрацию и местный Совет в Сокирянах, облсовет и администрацию в Черновцах, средства массовой информации. В теленовостях появился репортаж о событиях в ИК № 67. В этот раз телевизионщики от народа ничего не скрыли и честно рассказали, что «в Сокирянской исправительной колонии выявлено массовое нарушение прав человека».
А во всех остальных колониях, по всем городам и областям Украины?..
Везде творится одно и то же. И если люди ещё молчат, это не значит, что у них всё нормально. Просто терпят еще… Из последних сил. Но и у них когда-то чаша терпения переполнится! Осуждённые медленно, очень трудно, превращаются из рабов в людей.
